Олег Скрипка шокировал громкими заявлениями! И не боится!

29.04.2017

Музыкант Олег Скрипка не скрывает своей гражданской позиции по всем ключевым вопросам для страны. В интервью во время интернет-конференции в Скрипка рассказал о том, что нужно, чтобы одолеть агрессора в культурном пространстве Украины, что он думает о гастроли украинских исполнителей в РФ, а также почему фестиваль "Країна мрій" может не состояться в этом году. (Полное видео конференции смотрите здесь). Разговор записан до того, как вспыхнул так называемый "гетто-скандал". Поэтому мы не могли не спросить после конференции о том, какие выводы сделал рокер из того, что произошло, — передает Коррупция Стар

— Сейчас, когда затихает скандал вокруг фразы о гетто для тех, кто не способен выучить украинский язык, — какие выводы вы сделали? Жалеете о сказанном? Не считаете ли, что слово "гетто" в применении к языковой политике — это больше, чем просто неудачный полемический прием?

— Люди, которые придумали и відрежисували этот скандал хотели в очередной раз расколоть наше общество. Но оказалось, эта дискуссия была нужна Украине. Об этом свидетельствует безумный ее огласка. Она позволила мне лично и миллионам украинцев почувствовать себя частью украинского мира. Украинцы, которые составляют в стране большинство, требуют уважения относительно своей культуры и языка. Язык — основа государственности. Только утвержуючи ее мы вместе построим свой украинский мир. Считаю, что наше государство должно предоставить украинцам больше возможностей освоить родной язык. Но, если часть граждан не способна ее изучить, то они сами себя обрекают на асоциальное перспективу. К большому сожалению, я стал мішенью мощной пропагандистскої оружия соседнего государства, которая также успешно использовала нашу пятую колонну. Со стороны нашего государства — традиционная халатность и безразличие к своим гражданам и проблем. Но я невероятно благодарен широкой поддержке моих друзей и большого количества украинцев, которые и способны создать ту прекрасную цветущую страну, о которой мы все мечтаем.

— Вы родились в Таджикистане, учились в Киеве, потом переехали во Францию, и там, как сказали в одном из интервью, стали украинцем. Что вас подтолкнуло к этому и насколько это важно — идентификация себя как украинца?

— Во Франции я проникся таким явлением, как французский бытовой патриотизм. Там тоже есть ура-патриоты, их часто критикуют. Есть популисты, они были активны после Второй мировой войны и позже дискредитировали идеи французского патриотизма. Они давно прошли то, что мы только сейчас переживаем. Сейчас во Франции встречаем бытовых неприметных патриотов. Кто ездит во Францию, наверное с этим знаком. Если во Франции ты будешь хотя бы пытаться говорить на французском языке, для тебя откроются все двери и перспективы. При этом французы — не расисты, они очень открыты к другим культурам. Но базовые вещи — язык, культуру, историю — защищают не задумываясь. Я проникся этим, пока жил во Франции, и попробовал перенести на наш украинский грунт. Мы сейчас ищем поддержки и уважения всего мира, и удивляемся, когда к нам относятся поверхностно. На самом деле, как к нам относиться серьезно, если все видят, что мы сами себя не уважаем, сами не знаем свою историю, не защищаем ни язык, ни культуру, ни территорию.

— У нас недостаточно этого бытового патриотизма?

— Его нет. Есть только крайности. Одна из них — глубокое ватнічество, которое просто проникает как споры по всей территории. Нам абсолютно все равно, на каком языке говорить, но мы почему-то говорим именно на русском, а не украинском. Это наши двойные стандарты. Не много кто понимает, что в эфире должен быть украинский язык, и не какие-то там жалкие 25-35%. С другой стороны — есть показной патриотизм со стороны власти, который часто заканчивается пафосными словами.

— Насколько сложно украинскому артисту, особенно если он неизвестен широкой публике, или артисту с нестандартным продуктом попасть на радио?

— Молодым артистам не сложно, просто невозможно. Для меня очевидно, а для общества, возможно, нет, — происходит последовательная блокада украинской музыки. Даже известных исполнителей. Не говоря уже о молодых. Их, скорее всего, люди, которые принимают решение о эфиры, просто не слушают. Стеллажи этой музыки лежат, но на них не обращают внимания. Только благодаря этим небольшим процентам квот на радио появилась ниша украинской музыки. И пусть не все соблюдают квоты, но все-таки эти методы приносят результат. Это очень хорошо. Но на сегодняшний день информационным миром пока правит телевидение, а с ним ситуация катастрофическая. Я слышал, что в новогодних эфирах было всего 2% украинского продукта, и это антирекорд — ранее балансировали на уровне 4-8%.

— Вы настаиваете на необходимости противостоять российскому культурному колониализму. В чем он проявляется и как ему противостоять?

— Сотни лет мы находимся под гнетом России, так что сначала эта внешняя проблема теперь пустила в нас глубокие корни. Хотя, безусловно, это явление серьезно подпитывается извне. Прежде чем решить что делать, мы должны поставить правильный диагноз. А затем определить последовательность шагов: что мы делаем. Моя стратегия, мое мнение — мы должны построить свое информационное и культурное пространство. Сейчас он не сформирован. Мы все еще живем в российском информационном шлейфе и достаточно закрытые от Европы, США, не говоря уже про Польшу, Молдову, Румынию, Беларусь.

— Насколько изменилось ваше отношение к жителям Донбасса после концертов в Северодонецке и других городах региона? Нужно бороться за жителей ОРДЛО, продвигая украинскую культуру и музыку?

— Отношение не изменилось, потому что я бывал в Донбассе часто. Мы имели огромное количество фанатов. Например, в 2013 году, параллельно с тем, как развивался Майдан и назревала война, мы были в туре, проехали с запада Украины на восток. И самые успешные концерты у нас были именно в Луганске и Донецке. В конце ноября — начале декабря 2013 года у нас были забиты залы, и больше людей в вышиванках пришли на концерт в Донецке.

Случилось то, что случилось. Безусловно, теперь с этим надо бороться и военными, и культурными методами. Культурные методы не такие заметные и не так быстро дают результат, зато они меняют ситуацию фундаментально. Очень хорошо, что артисты ездят на восток, у нас очень много также творческого и культурного волонтерства. Все мои знакомые, соратники, коллеги по фестивалю Країна мрій и Рок Сич ездят в зону АТО с выступлениями, и, поверьте, это важно.

— Вы также ездите и бойцов АТО.

— В начале войны наши солдаты находились в информационном вакууме и не знали, за что и за кого воюют. И после каждого выступления боевой дух солдат на высоте. Воины говорят: не надо нам ваших грустных песен, не надо нас жалеть, это наш выбор — воевать. Спойте нам что-нибудь веселое, жизнеутверждающее. И, конечно, есть большая потребность в военных песнях. Чтобы они звучали для солдат и поднимали боевой дух.

— Ко дню добровольца 13 марта вы исполнили новый марш украинской армии и планируете снять на него клип с лучшими рок-исполнителями. С кем?

— Военная песня создавалась для марша. Надеюсь, нам на эту песню еще удастся снять клип. Вокруг нее уже объединилось очень много исполнителей: Фагот из "Танок на майдане Конго", Иван Леньо С "Kozak System", Фома из "Мандрів", Сергей Василюк, Тарас Чубай, Сергей Жадан, Сашко Положинский, Тарас Компаниченко, Юрий Журавель. Мы спели хором. Надеюсь, военным она будет по душе. Представляете, в армии до сих пор маршируют под советские песни.

— Вы и ваши коллеги ездите выступать с концертами перед бойцами АТО, а большое количество украинских исполнителей принимают участие в концертах в Кремле. Это допустимо в условиях войны?

— Не суди, и судим не будешь. Это их дело, их диалог с совестью. Они так видят мир… Точнее, войны не видят. Возможно, они видят свое будущее в другом мире. Но война в принципе идет именно за будущее. Мы видим украинскую, проевропейскую, прогрессивную Украину. Кто-то видит Малороссию, а кто-то вообще Украину не видит. А кому интересны только деньги. Это тоже мотивация, которая толкает людей на определенные вещи. Но я не осуждаю и, в принципе, от комментариев стримуюсь. Лучше делать свое дело и доказывать правоту делами, а не словами. И, кстати, украинцы беспокоятся о том, кто там поет в России, но при этом слабо ходят на концерты своих украинских артистов.

— Как потеря российского рынка ударила по украинским артистам?

— Заметно. Вообще большее количество концертов мы играли именно в России. И последний концерт мы сыграли там в феврале 2014 года.

— Альтернатива российском рынке есть?

— Европейский рынок, но увы, пока он небольшой, это украинская диаспора.

— В прошлом году в интервью вы сказали: "Донбасс, безусловно, вернется в Украину, а Крым, скорее всего, получит статус полунезависимой территории, которая будет тесно сотрудничать с Украиной. Иначе не выживет. Украина никогда крымчанам не простит. Украинцы не россияне, они не будут себя навязывать". Прокомментируйте свою же цитату год назад. Если вы за возврат Крыма Украине, пусть и на определенных условиях, но говорите, что украинцы не простят крымчанам измены, то зачем это все? Зачем сотрудничать, если помириться, по-вашему, нереально?

— Когда мы читаем интервью, вы должны понимать, что имеете дело с интерпретациями, лучше слышать прямую речь, тогда понятнее, что человек имел в виду. Смысл заключался в том, что есть разница между тем, чего я хочу, и тем как на самом деле, думаю, будет. Я бы, например, хотел, чтобы Украина была богата и развита, как ОАЭ, но не думаю, что это получится быстро. Я хочу, чтобы Крым был украинским, но пока не вижу, что это возможно. Думаю, Крым в течение длительного времени будет непризнанной территорией, как Приднестровье. Но в будущем, когда Россия уже не сможет инвестировать в Крым, тогда Крым будет вынужден тесно сотрудничать с Украиной.

Россияне много нехорошего сделали другим народам. Отсюда и их ненависть ко всем окружающим. Просто внутренне они чувствуют вину, которую заглушают агрессией. И эта агрессия — это глубинное чувство вины, которое не осознается.